В час бледно-зеленоватого неба из земли вытягивает
то измождение и эту болезнь.
Но исцеление нет не слышал, хотя бы и ты
лично участвовал в мире, где закончились перемены; да и балет
отвертелся. Движенье многими головами выше
выцветает, и вилки веток накалывают такой
сыроватый, недушный, свежий, как будто дышит
проталина, слившаяся с рекой
в острове из будущего сентябрьского шиповника, —
воздух, как может казаться. И ночных стай
звук — о пространстве, о том, что больше его никак
никто не понял, кроме как просто стал.