Как бы на место сна становится всё поодаль,
а то, что внутри, — простой герметичный модуль
со скафандром внутри, выкованным в глухие
времена язычества; так же рыба в среде ухи и
заливного равно молчит, стиху
равно, и озеро — наверху.

Последние наставленья осени клонят
вдохнуть цветов с наволочки, благо этот художник понят
на проходной ещё, где хранительницы текстиля
поправляют шиньоны; и двуспальная бязь вместила
все цветы, любовь моя, из долины,
с которыми мы равнонеудалимы.

Облака пусть серчают, пусть фонтан в парке
копит на океан, пусть выглядит как подарки
с новогодней рекламы вывалившийся из бака
мусор. Всё хорошо, однако
всё не больше, чем перемены, а в нашем праве
розовое стекло не предпочесть оправе.

Не такое уж и большое время нас отделяет
от его конца — с поконченными делами,
с завершёнными эмоциями, с финиширующими бравурно
и скромно болями; праху не будет урна
нужна, и наоборот.
Лунные камни летят в галактический огород.